До начала XX столетия исследователи посещали берега Байкала лишь в ходе кратковременных поездок, экспедиций либо оказывались здесь «волею судеб» и милостию Иркутского генерал-губернатора, как, например, зоологи Б.И. Дыбовский и В.А. Годлевский, отбывавшие ссылку в пос. Култук. Но необходима была постоянно действующая научная станция, на базе которой можно было бы наладить регулярные наблюдения за жизнью озера.
В 1916 году при Академии наук была создана Комиссия по изучению озера Байкала (КИБ). Возглавил ее академик Н.В. Насонов. Однако средств на организацию и содержание станции не оказалось ни в Русском географическом обществе, ни в Академии наук. На этом этапе выдающуюся роль сыграл иркутянин, сын польского ссыльнопоселенца, выпускник МГУ Виталий Чеславович Дорогостайский, который до этого уже занимался изучением водорослей Байкала, его птичьего населения, исследованиями природы Монголии. Еще в 1915 году он обратился к иркутскому миллионеру, владельцу громадного по тем временам пассажа (торгового центра) Николаю Александровичу Второву и сумел «заразить» его энтузиазмом исследований Байкала. Н.А. Второв решил выделить крупную по тем временам сумму 16 000 рублей, на который в том же году начинается строительство катера для исследования Байкала.
Первый чертеж катера родился у В.Ч. Дорогостайского еще в поезде, когда он ехал в Петроград, окрыленный пожертвованием Второва. Затем замысел обрел конкретную форму. Многие комплектующие помогал закупать тогда еще младший зоолог Зоологического музея РАН Г.Ю. Верещагин (в будущем — основоположник советской лимнологии). 13 мая 1916 года. А 6 июля исследовательский катер «Чайка» уже был спущен на воду.
Возникла дискуссия между В.Ч. Дорогостайским и Г.Ю. Верещагиным о том, где быть первой исследовательской станции. Г.Ю. Верещагин настаивал на Чивыркуйском заливе, очевидно, исходя из того, что в этом заливе можно наблюдать весь спектр перехода условий от открытого холодноводного Байкала к мелководной и прогреваемой прибрежно-соровой зоне. В.Ч. Дорогостайский предлагал бухту Большие Коты в 20 км от истока Ангары, обосновывая это наличием хорошего открытого пространства, близостью к транспортным путям (железной дороге), а также тем, что за весьма умеренную плату купец и промышленник А.А. Сибиряков готов был уступить под станцию участок земли и сооружения.
Этот спор решила сама история.
В 1917 году вследствие революционных событий, а также неготовности академической экспедиции, рейс на исследовательском катере «Чайка» состоялся под руководством В.Ч. Дорогостайского и под эгидой Московского университета. А дальше началась гражданская война, полностью отделившая Сибирь от Центральной России.
В 1918 году создается Иркутский университет. Для организации физико-математического факультета приглашаются с запада страны несколько профессоров, среди которых известные к тому времени зоологи Б.А. Сварчевский и В.Ч. Дорогостайский. Перевалочным пунктом на пути к Иркутску стал Омск, где оба профессора преподавали в Омском сельскохозяйственном институте.
В Иркутске В.Ч. Дорогостайский в 1919 году организует кабинет зоологии позвоночных при физико-математическом факультете молодого университета, и в том же году, не имея никакого официального финансирования, открывает в пос. Большие Коты Байкальскую гидробиологическую станцию.
Тяжела была судьба исследователя. В 1920 году он со спутниками собирался на «Чайке» на север, на оз. Фролиха. Однако катер был реквизирован Военной флотилией (военморами), а немного спустя самого Дорогостайского арестовали, посадили в тюрьму и выпустили только осенью. Экспедиция на Фролиху состоялась в 1921 году. В 1922 году удалось приступить к давно задуманным планктонным исследованиям на Байкале совместно с зоологом проф. Б.А. Сварчевским, преподавателем-ботаником В.Н. Яснитским и двумя студентами. Это был прообраз будущей «точки № 1» – пункта постоянного экологического мониторинга процессов в открытой пелагиали Байкала. Однако в то время не удалось сохранить регулярность этих наблюдений.
Академия наук в условиях гражданской войны никак не могла курировать гидробиологическую станцию на Байкале и была вынуждена передать ее Иркутскому университету во временное пользование:
Катер базировался у набережной Ангары, где располагался дом профессора В.Ч. Дорогостайского. Зимой 1922−23 гг. по вине заведующего биостанцией «Чайка» не была вытащена на берег, вмерзла в лед и едва не была раздавлена. В другой раз уличные мальчишки побили стекла в каюте. И в том, и в другом случаях «компетентные органы» спешили возложить вину на Дорогостайского и даже привлечь к уголовной ответственности за ненадлежащее хранение имущества. Судно то и дело реквизировали различные ведомства и каждый раз возвращали в разукомплектованном и неисправном состоянии. Собственная мечта и детище стали непосильной ношей.
Проблема была еще и в том, что существовавшая де-факто станция не была никак юридически оформлена, поэтому не имела своей сметы и финансирования. Лишь созданный в январе 1919 году в Томске Институт исследований Сибири под руководством проф. В.В. Сапожникова выделил на содержание станции разовое перечисление 10 000 рублей.
В 1924 году, уже по окончании гражданской войны, В.Ч. Дорогостайский пишет письмо Н.В. Насонову с просьбой избавить его от непосильной ноши — Байкальской гидробиологической станции и катера, которые содержались практически на скромные личные средства профессора. Комиссия отреагировала. Должность председателя КИБ (Комиссия по изучению озера Байкал) занял академик П.П. Сушкин, а в качестве секретаря был избран известный к тому времени исследователь озер Г.Ю. Верещагин. Уже в декабре 1924 года он посещает Иркутск для выяснения обстановки и договаривается с В.Ч. Дорогостайским о разделе имущества гидробиологической станции и дальнейшем продолжении работ.
Глеб Юрьевич был чрезвычайно признателен Виталию Чеславовичу за то, что ему в годы войны удалось сохранить «Чайку» от всех невзгод. Была достигнута договоренность о том, что летом 1925 года Г.Ю. Верещагин отправится на ней в экспедицию со своим составом. Катер, таким образом, отходил Академии наук (и еще долго служил для научных исследований). За университетом оставались здание биостанции (бывшая контора А.А. Сибирякова), часть инвентаря и шестивесельный бот. Для дальних экспедиций он не подходил, но отбирать пробы в окрестностях Больших Котов с него было возможно.
Заведующим биостанцией ИГУ стал ботаник Владислав Николаевич Яснитский, в дальнейшем — профессор ИГУ. Под его руководством были проведены первые исследования фитопланктона не только у Больших Котов, но и в других районах Байкала.
А Г.Ю. Верещагин со своим небольшим коллективом организовал Байкальскую экспедицию Академии наук. Первоначально она базировалась на станции Маритуй на Кругобайкальской железной дороге. 1 октября 1928 года Байкальская экспедиция постановлением Совета народных комиссаров была преобразована в постоянно действующую Байкальскую лимнологическую станцию — вторую по счету на Байкале. В 1930 году станция переведена из Маритуя в Лиственничное, где в 1961 году была реорганизована в Лимнологический институт СО АН СССР.
Это было трудное, но интересное время. Время первопроходцев. «Чайка» выходила в экспедиции на Байкал прямо от иркутской набережной, и пока она шла по Ангаре, дети иркутской профессуры того времени сидели на носу катера, свесив вниз ноги. А затем начиналась работа под забавные шутки Виталия Чеславовича, либо поторапливания Глеба Юрьевича. Много раз за день сотрудники, опубликовавшие всемирно известные работы, по очереди крутили ручную лебедку катера, доставая пробы из байкальских глубин. И Байкал был таким же могучим и величественным, как и сейчас для нас, участников современных экспедиций.
Использованы материалы сайта http://100.isu.ru/page2133071.html
