Генри Уодсворт Лонгфелло (Henry Wadsworth Longfellow, 1807—1882) родился вторым из восьми детей в семействе новоанглийского юриста, в г. Портленде, штат Массачусетс. Имя Генри Уодсворт он унаследовал от дяди — морского лейтенанта, геройски погибшего вместе со своим кораблем "Интрепид" в Триполи, в 1804 г. (он взорвал себя, отказавшись сдаться врагу). Так одна из нитей прочно связала будущего поэта с морем: множество его "морских" баллад, а также его поэмы и лирика позволяют всерьез говорить о Лонгфелло-маринисте. Корни семьи поэта глубоко уходили к пуританским предкам-первопроходцам, приплывшим на "Мэйфлауэре" (отсюда начало пуританской темы в эпических произведениях, драмах и лирике Лонгфелло). Дед по матери, Пелег Уодсворт, поднялся до генерала в годы Американской революции. История, можно сказать, стояла у колыбели будущего поэта.
Юноша получил наилучшее образование в Баудойн-колледже, где среди его однокашников оказались Готорн и Чаннинг, немало на него повлиявшие. Уже на раннем этапе в формирование личности будущего поэта значительный вклад внесла Европа с ее культурным наследием. Быть может, как никто другой из его американских современников, Лонгфелло чувствовал множественность, многогранность — и в то же время единство — общечеловеческого культурного наследия, что смогло произойти только благодаря прямому воздействию европейского опыта. Старый Свет стал, можно сказать, вдохновителем большинства строк Лонгфелло-поэта — пусть и не всегда наилучших.
Впервые Лонгфелло посетил Францию, Испанию и Германию в 1826 г. и в общей сложности провел за рубежом три года, выполняя задание дирекции колледжа и набираясь знаний и впечатлений на всю жизнь; позднее это помогло ему при написании учебников по современным языкам и составлении поэтических хрестоматий, создании поэтических циклов и в занятиях поэтическим переводом.
Естественно, что в своей одержимости Европой Лонгфелло вначале шел по стопам европейских романтиков и Ирвинга и потому начал с подражания "Книге эскизов" в жанре характерных для него прозаических очерков-записок "Паломничество за море" (Outre-Mer, 1835). После нескольких лет преподавания в Баудойне Лонгфелло перешел в Гарвард: ведущий университет США в лице Дж. Тикнора, авторитетнейшего историка и литератора, предложил ему должность профессора современных языков, которую тот сохранил пожизненно. Условием было вторичное путешествие в Европу, куда Лонгфелло отправился с семьей, посетив на сей раз Англию, Данию, Швецию и Голландию. К Европе привязала поэта и первая в жизни трагедия: он потерял здесь ребенка, потом жену. Однако именно в Швейцарии, в 1836 г., Лонгфелло обрел свою вторую любовь и супругу, Фанни Эпплтон, дочь преуспевающего бостонского купца. Свет и тепло семейного очага, тема личного счастья заняли важное место в поэзии Лонгфелло, и в числе лучших строф, оставшихся в наследии поэта, были посвящения второй жене, которую ему также предстояло утратить.
В декабре 1836 г. Лонгфелло возвращается в Кембридж, чтобы поселиться в особняке Крейги-хаус до конца жизни. Перипетии личной судьбы нашли отражение во втором прозаическом произведении Лонгфелло, романе "Гиперион" {Hyperion, 1839), написанном в подражание немецким романтикам. В центре его — тема трагической любви, побудившей героя к романтическому странствию.
По своим литературным взглядам и образу жизни Лонгфелло примыкал к кружку ново-английских "браминов" вместе с О. У. Холмсом и Дж. Р. Лоуэллом. Он ценил во всем умеренность, порядок и гармонию, не выносил прохладного климата ("Что за холод — шесть градусов ниже нуля! Вот истинный враг цивилизации! Кому придет в голову бриться, одеваться, быть элегантным в такую погоду!"3) и предпочитал утонченность в одежде и покой в повседневной жизни. Диккенс, во время визита Лонгфелло в Лондон, шутил, что сапожники, портные и кожевенных дел мастера, глядя на гостя, чуть не умерли от восторга; при этом, однако, он считал Лонгфелло "удивительным, интересным человеком" (3; р. 13). По справедливому суждению одного из родственников Лонгфелло, "он был не бурной рекой, кипящей и бьющейся о скалы, а спокойным ручьем, текущим сквозь тишь лугов" (3; р. 22). Брет Гарт и О. У. Холмс оба вспоминали о его очаровательном мягком баритоне (3; р. 15); другие современники отмечали изящество одежды и манер, но едва ли личные качества обособлялись при этом от восприятия поэтического дара. По мнению критика Э. Вагенкнехта, наиболее сильной стороной его поэтического таланта было "спокойное присутствие" (quiet presence), за которым могла скрываться глубина, а порой и духовная сила. Твердая приверженность своему кредо — одна из отличительных черт Лонгфелло-поэта. "В моем случае все самые потаенные чувства безмолвны", — говорил о себе поэт, а на похоронах Готорна обронил, обращаясь к Чарльзу Самнеру: "Нужно умереть стоя" (3; р. 32). В то же время известно, что он умел ценить юмор и всегда отличался нежным вниманием к детям, о чем существует немало историй.
За привычно благообразной внешностью, за размеренностью быта скрывалась стойкость, способность к преодолению глубоких личных драм. В первые годы повторного брака Лонгфелло временами утрачивал зрение, и Фанни (по словам Диккенса, "идеальная жена для поэта"; 3; р. 163) немало помогала ему в работе. Поэт овдовел вторично при трагических обстоятельствах в 1861 г., когда ему не удалось спасти охваченную пламенем жену. Память о ней вошла постоянной темой в его поэзию, вплоть до последнего, предсмертного стихотворения "Крест на снегу". Именно из-за ожогов пришлось Лонгфелло носить знаменитую бороду, придававшую ему столь патриархальный вид. Не совсем справедливо было бы говорить, будто поэт сознательно, из чисто эгоистических соображений, избегал всякого рода политических потрясений. Скорее, он стремился прожить жизнь среди книг, в спокойных размышлениях и творческих поисках. В значительной мере это ему удалось.
Постоянство литературных пристрастий, а также умеренность идейных позиций Лонгфелло позволяют говорить о поступательности развития его творчества и делают неактуальным вопрос о его эволюции.
В целом можно сказать, что в начале творческого пути Лонгфелло преобладали лирика и баллады, а с конца 40-х годов в его поэзии начинает доминировать эпический элемент. Закономерно появляются крупные поэтические формы — поэмы, затем драмы. В какой-то мере это коснулось и лирики этого периода, которая тяготеет к циклизации. Поздний этап, начавшийся после Гражданской войны, связан с созданием и переработкой монументальных религиозных драм. Более четкое разграничение здесь затруднено органичностью и глубоким внутренним единством поэтического мира Лонгфелло. Критики отмечают равномерность реализации художественного дара поэта от раннего этапа к позднему времени, поэтому трудно говорить о периодах взлета и упадка.
Слова одного из ведущих критиков первой половины XX в., Ван Вик Брукса, о том, что сюжетом поэзии Лонгфелло явилась история мировой культуры, заключают в себе большую долю истины. Это справедливо как в смысле тематики, отразившей поистине широчайший диапазон сюжетов и мотивов (географически — от Америки до России и Востока, даже Океании), так и применительно к дару Лонгфелло-эпика, стремившегося оживить любые истории, содержащие общечеловеческие уроки. Справедливо это и в смысле глубочайшей романтической одержимости поэта минувшим. Проводя аналогии, можно сказать: то, что для Готорна составило лишь однажды примененный прием ("Дважды рассказанные" или попросту "старые" истории), для Лонгфелло превратилось в магистральную линию художественного развития, явив одновременно его слабость и силу.
В первом поэтическом сборнике Лонгфелло Ночные голоса (Voices of the Night, 1839) было опубликовано стихотворение Псалом жизни, снискавшее ему славу во всех слоях общества. Баллады и другие стихи (Ballads and Other Poems, 1842) включали Гибель «Вечерней звезды», Деревенского кузнеца и Excelsior. В 1843 он вторично женился и приобрел дом в Кеймбридже. Большая, написанная нерифмованными дактилическими гекзаметрами поэма Эванджелина: Акадийская повесть (Evangeline: A Tale of Acadie, 1847) рассказывает о странствиях изгнанных из Акадии (провинция в Канаде) в 1755 и разлученных влюбленных; несмотря на тяжелый размер и чрезмерную сентиментальность, поэма считается шедевром Лонгфелло. В зрелые годы семейного счастья он также создал Золотую легенду (The Golden Legend, 1851), Песнь о Гайавате (The Song of Hiawatha, 1855) и повествовательную поэму в нерифмованных гекзаметрах Сватовство Майлса Стэндиша (The Courtship of Miles Standish, 1858), сюжет которой основан на народных рассказах и исторических свидетельствах о событии, случившемся в Новой Англии на заре колонизации.
Написанная нерифмованным четырехстопным хореем повествовательная поэма Песнь о Гайавате обязана своим появлением Г.Р.Скулкрафту (1793–1864), опубликовавшему легенды индейцев оджибве, и размеру финского эпоса Калевала. Гайавату переоценивали, неправомерно называя подлинно индейским эпосом: по существу она была новым явлением литературы романтизма. Молодой американский индеец Гайавата, воспитанный в племени оджибве, в детстве изучил язык птиц и зверей. Волшебные рукавицы наделяют его сверхъестественной силой, волшебные мокасины позволяют делать с каждым шагом по миле. Они помогают ему воздать по заслугам отцу, Мэджекивису, олицетворению Западного Ветра, за зло, что тот причинил его матери, Веноне. Став вождем племени, Гайавата оберегает его на протяжении долгих лет безоблачного мира. Его женитьбу на деве Миннегага отмечают пиром и песнями, но в конце концов смерть, голод и белые люди губят индейцев. Умирают друзья Гайаваты, умирает Миннегага, а сам Гайавата, дав своему народу совет принять новую религию белых священников, отплывает на Острова Блаженных.
Трагическая гибель второй жены в 1861 повергла Лонгфелло в глубокую тоску, однако цикл поэм Рассказы придорожной гостиницы (Tales of a Wayside Inn), в который вошли Скачка Пола Ревира, Легенда о рабби бен Леви и Сага с короле Олафе, свидетельствовал о его творческом возрождении. Рассказы выходили тремя выпусками в 1863, 1872 и 1874 (однотомное издание увидело свет в 1886). Лонгфелло использовал здесь рамочную композицию по образцу Дж.Чосера и Дж.Боккаччо: поэмы (их 21) представлены как истории, поочередно рассказанные в теплой компании у камелька сельской гостиницы. Несколько лет он занимался переводом Божественной комедии Данте. Итог этой работы (три тома, 1865–1867) представлял собой весьма грамотный дословный перевод текста нерифмованными терцинами. В последние годы жизни Лонгфелло страдал от ревматизма, но не утратил бодрости духа и работоспособности. Умер Лонгфелло в Кеймбридже (Массачусетс) 24 марта 1882.
Источники: http://american-lit.niv.ru/american-lit/istoriya-literatury-ssha-3/vaschenko-uodsvort-longfello.htm
https://www.krugosvet.ru/enc/kultura_i_obrazovanie/literatura/LONGFELLO_GENRI_UODSVORT.html
